Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-66845 от 15 августа 2016 г. выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор).

Приближается 31-я годовщина самой страшной за всю историю освоения мирного атома техногенной катастрофы - аварии на Чернобыльской АЭС. Огромные территории России, Белоруссии и Украины подверглись радиоактивному загрязнению 26 апреля 1986 года. Последствия этой катастрофы специалисты всего мира устраняют до сих пор.

Но не только после Чернобыля люди испытали на себе, что такое радиация. Наш земляк Борис Юрьевич Набойщиков проходил службу на Семипалатинском полигоне и тоже подвергся воздействию радиации.

Бориса Юрьевича и еще шестерых парней из Котельниково призвали в армию в 1969 году. Все они попали в полк, который дислоцировался на полигоне, расположенном в степи на правом берегу Иртыша, в 130 км от казахского города Семипалатинска.

Солдаты и офицеры полка, в котором два года служил Набойщиков, были прикомандированы к одному из научно-исследовательских институтов, расположенных в городе ядерщиков, построенному в 1950-х годах и получившего название Курчатов. Каждый из 120 солдат, работавших вместе с учеными, выполнял свою задачу. Были среди них и дозиметристы, и те, кто занимался подопытными животными, а Бориса Юрьевича поставили на обслуживание аккумуляторов для спецмашин - фургонов, начиненных аппаратурой для контроля параметров ядерного взрыва. Солдат, понятно, в отсеки, где сидели научные сотрудники и фиксировали данные по результатам испытаний, не пускали.

Наземных и воздушных взрывов уже не проводилось - в 1963 году был подписан договор об их прекращении. Но подземные взрывы происходили довольно часто, и тогда полтора десятка спецмашин окружали штольню, в которую закладывался ядерный или термоядерный заряд. Набойщиков всегда находился в одной из них - аккумуляторы, за которые он отвечал, должны были постоянно снабжать приборы контроля и наблюдения электроэнергией.

Конечно, в момент закладки в штольню заряда тех, у кого не было соответствующего допуска, и близко не подпускали. Только когда тоннель, идущий вглубь сопки, заканчивали «забивать», машины с учеными и солдатами-техниками подходили к штольне, чтобы подготовиться к работе - проверить, подключить и наладить аппаратуру. Перед взрывом людей отводили подальше от штольни, и только потом давалась команда на подрыв ядерного заряда.

Если испытание проходило по регламенту и выбросов не было, то все возвращались к машинам и уезжали с полигона к месту дислокации.

Солдаты срочной службы жили в гарнизоне, в казарме. С утра работали в институте, а после обеда проходили занятия для личного состава полка, на которых рассказывали о тактике применения ядерного оружия и о защите от него. В институте до позднего вечера оставались только те, кто работал с подопытными животными, остальные после занятий занимались, преимущественно, спортом - физической подготовке в полку уделялось большое внимание. Бытовые условия в этом гарнизоне мало чем отличались от существовавших в то время в Советской Армии.

В первые же дни службы в полку для новобранцев провели подробный инструктаж - объяснили, на какой объект они попали служить, рассказали, какое влияние радиация оказывает на здоровье, предупредили, что дисциплина здесь очень строгая, и ее нарушение наказывается не столько нарядами вне очереди, сколько опасностью облучения.

А опасность действительно была. Борис Юрьевич вспоминает, как в 1970 году штольню, в которой готовился взрыв, забили неудачно, и произошел выброс. Что-то во время испытания пошло не так, все, находившиеся поблизости, услышали громкий хлопок, после которого в воздухе появилось радиоактивное облако. Участников испытаний немедленно эвакуировали, только специально экипированные защитными костюмами дозиметристы остались для замера уровня радиации.

Всего за время службы с 1969 по 1971 год Борис Набойщиков участвовал в семи ядерных испытаниях. И не только на полигоне под Семипалатинском - попал он в число 50 сослуживцев, проходивших службу и на полуострове Мангышлак, что в Каспийском море. Там тоже проводились испытания, для которых бурили глубокие скважины.

Всей опасности радиации солдаты тогда не осознавали. Отчасти по молодости лет, а с другой стороны, понимали, что никуда от нее не спрячутся. Это с годами стало ясно, что все ходили «по лезвию бритвы». Ведь по данным, которые стали известны лишь недавно, уже через год после первого ядерного взрыва детская смертность среди населения в районе полигона возросла почти в пять раз, а продолжительность жизни взрослых уменьшилась на 3-4 года. В последующие годы развитие врожденных пороков у населения, проживающего в этом регионе, только увеличивалось и уже через 12 лет достигло рекордных 21,2 % на тысячу новорожденных…

- Когда стало известно о взрыве 4-го энергоблока на Чернобыльской АЭС, - говорит Борис Юрьевич, - сразу понял, что без жертв там не обойтись. Пострадавших от радиации будет очень много. У первых участников тушения пожара шансов остаться здоровыми практически не было.

К сожалению, так и вышло. Чернобыльский выброс был сродни тому, что произошел на глазах нашего земляка на полигоне, но разница в том, что этот взрыв был открытый…

- Про Чернобыль говорят, что теперь там доза допустимая, люди могут жить и работать, - рассуждает Набойщиков. - Только… какая ж она допустимая? Период распада радиации длится очень долго.

В России всех, кто когда-либо имел отношение к ядерным испытаниям, а также ликвидации аварий на атомных объектах, объединяет «Союз «Чернобыль». Солдаты и офицеры, служившие на Семипалатинском полигоне, приравнены к ликвидаторам аварии на ЧАЭС и имеют такие же льготы. Кстати, Борис Набойщиков после армии ни разу не был призван на сборы - тех, кто был на полигоне, сразу предупредили, что они свое отслужили.

Эти люди лучше всех осознают опасность атомной энергии. Борис Юрьевич говорит, что не испытывает особых проблем со здоровьем. С грустью вспоминает местных ребят, что с ним служили, некоторых, к сожалению, уже нет в живых.

- Болезней, связанных с радиацией, у меня, вроде, нет, - говорит, улыбаясь, он. - Но может быть, она работает в организме как мина замедленного действия или помогает прогрессировать другим заболеваниям, кто ж это знает…

После армии Борис Юрьевич Набойщиков более тридцати лет проработал на нефтепроводе. Оттуда и ушел на заслуженную пенсию. Вместе с женой они воспитали прекрасную дочь. Сейчас им на радость подрастает единственный внук.

Будем надеяться, что больше никогда в жизни мы не столкнемся со страшной угрозой, о которой каждый апрель напоминает нам годовщина трагедии в Чернобыле.

Листовка
1
4
3
5
6
7